Подвиг лётчика Баранова Михаила Дмитриевича

Начальник аэроклуба недоверчиво разглядывал маленького и щуплого подростка, который настойчиво просился в лётчики. Ему явно ещё не было 16 лет, хотя он с пеной у рта доказывал, что достиг этого необходимого для поступления в аэроклуб возраста. Но своего паспорта так и не показал. Звали подростка Михаил Баранов. Его настойчивость подкупила бывалого офицера, и тот, даже понимая, что мальчик врёт, приказал зачислить его в штат.

Никто и не думал, что из этого щуплого и смешного паренька через несколько лет получится грозный воздушный ас с прозвищем "Сильный начальник".

Михаил Дмитриевич Баранов встретил войну в должности младшего лейтенанта, командиром звена 183-го истребительного авиационного полка.

В первые месяцы войны на южном фронте, он показал свой Ленинградский характер. Баранов водил на штурмовку наземных целей противника своих летчиков так удачно, что за несколько месяцев не потерял ни одного самолёта своего звена. Хотя вылетать на боевые задания им приходилось до 6 раз в день. Летом 1941 года такой показатель был редким достижением. Именно за это Михаил Баранов и получил своё прозвище.

 Когда он одержал свою первую воздушную победу, сбив 22 сентября мессершмитт 109, то он радовался как ребёнок. Он улыбался, потирал руки и говорил сам себе: "Ура! Есть один! Молодец, Миша! Угробил гада! Читай газеты, мама, читай газеты!". А к началу октября за Михаилом Барановым уже числилось 5 сбитых немецких самолёта.

За свои достижения, 5 и 6 ноября он получил два ордена Красного Знамени, а уже восьмого числа, как бы в ответ на эти награды, Михаил сбил сразу два самолёта противника.

Во время штурмовки немецких позиций Баранов увидел вражеский самолет-корректировщик артиллерийского огня Хейнкель 126. Михаил набрал высоту и сверху несколькими короткими очередями зажег вражескую машину. Вообще сбить самолёт корректировщик обычно представлялось делом трудным, так как его прикрывали с земли зенитчики и в небе самолёты прикрытия. Но Михаил Баранов сработал так стремительно, что немцы даже не успели открыть ответного огня. Только уже в след удаляющемуся советскому самолёту бухнули несколько зенитных выстрелов.

На обратном пути, возвращаясь с задания, Баранов обнаружил ниже себя четыре «мессершмитта». Снова используя внезапность, он сумел сверху сбить один из них, а потом, фигурами высшего пилотажа, оторвался от преследования трёх остальных немецких самолётов.

В феврале 1942 года он стал заместителем командира эскадрильи, и тогда-то особенно ярко проявилось его умение управлять группами самолетов в воздушном бою. Баранов навязывал врагу свою тактику боя. Его любимым манёвром было заставить противника вести бой на фигурах. Выбрав себе объект, Баранов старался поставить противника в такое положение, когда ему не остается ничего другого делать, как искать выхода из боя. Тогда-то, на выходе, Михаил и уничтожал его. Сам же он никогда не покидал поле боя первым.

Свой почерк имел Баранов и в штурмовых атаках. Его штурмовки отличались внезапностью и стремительностью.

Шёл май 1942 года. Несколько самолётов под командой Михаила Баранова, отправились на разведку в тыл противника. Лётчики обнаружили вражеский аэродром. Недолго думая, Баранов развернул своих ведомых на обнаруженную цель, и в одной атаке наши истребители сожгли восемь вражеских самолетов, после чего, не дожидаясь пока опомнятся зенитчики врага, улетели обратно.
Вернувшись в полк, Михаил детально разработал план уничтожения этого аэродрома, составил расчет группы штурмовиков и прикрывающих их истребителей и, добившись утверждения плана командованием, сам повел группу из девяти Илюшиных на штурмовку. Скрытно и точно он привел группу к аэродрому, а когда зенитные орудия стали обстреливать наши самолеты, Баранов с пикирования подавил два из них огнем своих пушек и повел штурмовиков в атаку на вражеские машины. В результате этой атаки противник потерял двадцать самолетов, а успевший взлететь мессершмитт был сбит Барановым уже в воздухе.

К августу 1942 года Михаил Баранов сбил уже 20 самолётов противника, но после боя 6 числа, о нём узнала вся страна.

Вечером группа юнкерсов, прикрываемая 25-ю мессершмитами, летела к переправам через реку Дон. В небо навстречу врагу сразу же была поднята семёрка Яков под командованием Михаила Баранова. Над головами советских войск разгорелся стремительный и жаркий воздушный бой. Силы были явно неравны, но Яки смело врезались в боевой порядок мессершмиттов и Михаил Баранов поджёг один истребитель противника. После блестящей атаки, он ушел на высоту, а другие яки стали преследовать и обстреливать юнкерсы, защищая центральную переправу. Именно в этот момент Баранов на большой скорости стремительной атакой сверху набросился на бомбардировщик врага, который неосторожно отделился от группы, и пулемётной очередью уничтожил его. Дальше, в немыслимом развороте, он сбил мессершмитт, который атаковал советский самолёт. Этот мессершмитт попался на прицел Михаилу, когда после атаки пытался набрать высоту.

В это время с земли тысячи глаз были прикованы к этому выдающемуся сражению. Советские радисты в прямом эфире передавали во все концы все нюансы этого боя. После третьего сбитого Барановым самолёта, по полю разнеслось громкое ура. Но разбирающиеся в авиации люди понимали, что у Михаила Дмитриевича уже больше не было боеприпасов. С замиранием сердца, они следили за дальнейшими действиями советского пилота, который даже и не собирался выходить из боя.

Он бросился вслед за мессершмиттом и, догнав его, ударил крылом своего Яка по хвосту немецкого истребителя. Тот сразу же пошёл со снижением, а наш летчик на удивление всем, кто это видел, как ни в чем не бывало, снова устремился ввысь. И тут случилось невероятное. Михаил Баранов пошёл на второй таран, прямо в лоб фашисту, но и немец оказался не робкого десятка. Он принял этот вызов советского лётчика и не стал отворачивать свою машину. Через мгновенье два самолёта на высоких скоростях со страшным грохотом столкнулись, а ещё через секунду в небе забелел парашют. Михаил Баранов успел выпрыгнуть.

Три мессершмитта устремились на парашютиста, но младший лейтенант Иван Сержантов, увидев это, смело вступил с ними в бой. Он сбил одну вражескую машину и прикрыл Баранова от последующих атак противника.
Когда красноармейцы на земле подбежали к пилоту, то он оказался контуженным и при приземлении сильно повредил ногу.

После этого боя, Михаил Баранов стал живой легендой. Его именем были заполнены все сводки и газеты. О нём рассказывали солдаты в окопах, а для лётчиков, он стал примером для подражания. За этот подвиг, 12 августа 1942 года, ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Но один таран ему не засчитали. Скорее всего, повреждённый немецкий самолёт не был уничтожен и смог улететь обратно. Даже в своём интервью, лётчик скромно не упоминает об этом первом таране.

Осенью сорок второго года, Михаила Баранова одним из первых асов направили в 9-й гвардейский авиаполк заместителем командира, но раны, полученные в бою 6-го августа, не позволили лётчику долго летать. Он всё чаще стал болеть, и его перевели по состоянию здоровья на должность штурмана части. А после того, как в одном из полётов, у него свело ногу, и Баранов едва не разбился, то его отправили в дом отдыха, а после и в госпиталь.

Находясь далеко от линии фронта, Баранов не находил себе места и постоянно рвался обратно в свою часть. Но после госпиталя, его опять направили в дом отдыха. Баранов вернулся в полк лишь 15 января 1943 года с полным запретом на полёты, а уже через два дня он погиб.

Для него было мукой видеть, как его товарищи один за другим поднимаются в небо, а он остается на земле. Всё это время, он бомбардировал командира полка, что бы тот разрешил совершить ему хотя бы тренировочный полет. Наконец, командир сдался, но запретил Баранову выполнять сложные фигуры.

В этот день 17 января, лётчик Амет-Хан Султан долго уговаривал Баранова не подниматься в небо, но Михаил был не преклонен. Ему страстно хотелось летать. Самолет, на котором Баранов вначале взлетел, оказался неисправным и Михаил вынужден был вернуться на аэродром. Не удовлетворённый таким полётом, он пересел на второй самолёт.
Лётчики полка наблюдали, как Баранов уверенно выполняет боевые развороты и делает виражи. Но, потом вдруг самолет перевернулся вверх колесами и стал падать в таком положении. Вначале все думали, что Михаил проверяет себя этой сложной фигурой пилотажа. Однако «як» Баранова продолжал падать. И на глазах летчиков, замерших от нелепости происходящего, самолет врезался в землю и взорвался.
Гибель 21 летнего гвардии капитана Михаила Дмитриевича Баранова была потрясением для полка и всей 8-й воздушной армии, любимцем которой он был.
За период боевых действий герой произвел около 200 боевых вылетов, провёл 83 штурмовки наземных целей противника и участвовал в 70 воздушных боях. Он лично сбил 24 самолёта противника.

На другой день после смерти героя в армейской газете «Сталинский воин» был напечатан некролог, посвященный трагической гибели Михаила Баранова. Номер этой газеты дважды герой Советского Союза Амет-хан Султан до конца войны носил в кармане вместе с партбилетом.

Источник

---

От редактора сайта.
Эту историю удалось узнать благодаря Анатолию Собакину.

Сначала было найдено его стихотворение «Один», посвященное Михаилу Дмитриевичу Баранову, а потом уже рассказ о нём на Яндекс-дзен.
Вот это стихотворение:

Миша

Как вы думаете: Драться с мессерами в одиночку,
Когда их штук пять стремятся уничтожить Як-1?
Мастерство такое точно не рождается нарочно,
И на фронте всем известно - ас такой у нас один!

Немцы рвутся к Сталинграду. Их бомберы днём и ночью
Небо наше уже месяц беспрестанно бороздят,
На войска и город сверху заходя в пике поточно,
С ревом пущенной сирены все и вся они бомбят.

Их страхуют, словно квочки, группы крашенных "худых":
Желтохвостых, чернокрылых, быстрых, хитрых, беспощадных!
А у нас в полках за речкой шесть пилотов на машину -
Две машины в эскадрилье. То есть десять безлошадных!

Шесть машин на полк и тридцать летунов готовых драться,
Но сидящих на скамейке вечно ждущих запасных!
Вот фашисты и лютуют, вот фашисты и глумятся:
Приземлить армаду эту сможет может только псих!

Нет, не псих, а ас от бога, чистый, светлый, молодой!
Парень питерский. Он дрался с мессерами целый год.
Воевал на новом ЛаГГе, и косил их как косой
В двадцать два не полных года дни и ночи напролет!

Бой последний. Немцев туча - бомбовозы, мессера.
Прорываются к районам, там где наши не сдаются,
Где пехота, ополченцы окопались лишь вчера
И в последней схватке стойко с обозленным немцем бьются.

Вот и бой. Наш ас на яке разгоняет мессеров.
Одного свалил, другого. Истощен боезапас.
Но в пылу собачьей драки он на все идти готов.
И винтом ударил немца там, где был с горючим бак.

Третий тоже отлетался: завалился и упал.
Як же,
Выйдя из маневра, к двум оставшимся пиратам
Повернул от солнца в лоб! Это видеть было надо!
И все видели в окопах, как четвертый сбитый падал!!!

А за ним и наш сорвался: А-а-а! - кричит пехота:
Прыгай! Прыгай! Прыгай, парень! - и он прыгнул.
Парашют едва открылся. До земли совсем не много.
Так опасно приземляться, но когда ты еле выпал

Из разбитого в таране до заклёпок самолёта,
Тут уж пан, если удастся, и пропал, коль не успеть.
Поднялась в атаку наша обозленная пехота
И пилота
С поля боя потащила под обстрелом
в свой нештатный самый главный батальонный лазарет.

А оттуда через речку, с повреждениями, в тыл.
Для него на этом битва в прошлом так бы и осталась:
С лета до зимы больницы, отдых, отпуск. Дома был.
Но его на фронт тянуло. И нужна была лишь малость:

Допуск в небо по здоровью, но здоровья не хватало-
Он герой, и лет не много, 22, а он не может
Совладать с послушным Яком: от падения с ним стало
Что-то страшное твориться: ас теперь совсем не гожий -

Он хромает. К самолётам запрещают подпускать
Теперь ближе, чем два метра, а его летать так тянет!
Чтобы быть в полку при деле, ему стали поручать
Управлять штурмподготовкой тех,кто нынче прибывает

В полк его на пополненье. Штурман он полка теперь.
День прошел, неделя, месяц. Миша все же упросил
Дать ему возможность в небо приоткрыть хотя бы дверь,
Чтобы он в него дорогу ненароком не забыл.

Снег, зима, погода просто для полетов каждый день.
Михаил в унтах, в реглане забирается в машину.
Первый вылет был им прерван - проскользнула дребедень:
Радиатор самолета вдруг потек, гоня в кабину

Масло из маслопровода и решёток на прямой.
Но настойчиво он хочет на таком же самом Яке
Совершить полет, как этот самый первый вылет свой.
Технари тут расставались,заправляют пушки,
баки

Ястребок взмывает в небо, кружит, вьется в вышине,
Разгоняется, ныряет, бочку делает и вновь
Задирает нос с вращеньем, и...срывается в пике,
Ужас сея, заставляя в жилах стыть от страха кровь...

На глазах у всех разбился наш любимейший пилот.
Не в сражении, не в битве. Как то так вот взяло-вышло.
Схоронили у вокзала. Знает каждый, кто живёт
В этом городе, что в парке похоронен ас наш Миша.

Вот такой вот оборот.

Источник: https://stihi.ru/2021/01/27/10185