Унисон. Коя и Строг

Фэнтези

скачать pdf-версию

oblozhka

oblozhka

КОЯ

В среднем мире, где-то в горах, а точнее, в межгорной долине, в небольшом городке жила была одна девочка со странным именем Коя.
С виду девочка как девочка: худенькая, стройненькая, с голубыми глазами, с коротко постриженными светло-русыми волосами. В общем, похожая на тысячи девчонок в долине. Она и одета была, как все, в лёгкое платьице, а на ногах в этот раз ничего не было. Девочку хоть и звали странным именем Коя, это было не главное её отличие от всех других девочек. Когда остальные дети большую часть времени, как и положено им, пропадали в ксионике или в дополнительной реальности, Коя проводила это время у реки или в древесовой чаще.

Городок Грасул стоял на берегу горной реки, хрустальная вода которой разбивалась на струи, налетая на громадные глыбы тёмно-серых камней, которые во множестве лежали как в русле реки, так и по всей долине. И не везде можно было перейти реку вброд. Она хоть и небольшая была, но настолько стремительная и сильная, что даже клыкастые широкоглазые спиновозы не могли устоять в воде, если выходили на середину реки. Долину окружали горы, не такие высокие, как известные горы срединных хребтов, но не уступающие в высоте и крутизне горам северной оконечности. Не всякий смельчак рисковал подняться в горы, а тем более перевалить за хребет. А кто туда уходил, никогда не возвращался. И теми местами всегда стращали детей: " Вот, мол, уйдёшь - не воротишься!" Но Кое почему-то никогда не было страшно, даже наоборот, с тех пор, когда она об этом услышала первый раз, она мечтала побывать там.

Городок, в котором жила Коя, имел в основном прямые, как по линейке, улицы с чёткими перекрёстками. Дома - одинаковые кубики, хоть и различались разноцветными крышами и стенами, были практически неотличимы друг от друга. Стандартные окна, двери, веранды и даже однообразные цветники почему-то вызывали у Кои чувство тоски и потерянности. Особенно её угнетало, что склон холма, уступами спускающийся к берегу реки Туи, был выровнен и закатан в твёрдый, похожий на камень беролит, не позволяющий никаким растениям пробиваться сквозь него. Он сам залечивал трещины и был очень надёжным покрытием, но от этого склон холма стал каким-то мертвенно безжизненным. Берег реки пока ещё не успели сделать более современным, но это было делом времени. Пока же у властей не хватало денег. Коя с бабушкой жили ближе к берегу реки, в старой части города, в старом доме, построенном ещё из толстых стволов древесов. Дом, хоть и выглядел старомодным, но был крепок и живописен со своими узорными наличниками, высоким крыльцом, с резными перилами. А ещё крышу венчала башенка с флюгером, похожим на какого-то загадочного летня. Двор и дорожки были не мощёными и даже не закатаны в беролит, поэтому и Коя, и даже бабушка летом около дома ходили босиком. Туман тоже их практически не достигал, наверное, Туя своим мощным потоком разбивала его и уносила его клочья прочь.
Светлоглазые ручейники весело резвились у ног Кои, а быстролётные красавцы синцы пролетали у самой головы, так что ветерки ещё долго овевали Кою своей прохладой. Иногда между ветвями древесов появлялись любопытные белые мордочки птеров, но они стремительно уносились прочь на своих мощных двух ногах, едва Коя обращала на них внимание. Вся могучая и такая пугающая многих людей древесовая чаща, наоборот, манила Кою своими неведомыми тайнами и древней живой сказкой. Каждый раз, когда Коя приходила на берег своей говорливой подруги реки Туи, ей казалось, что она встречается со своими друзьями, чтобы снова поиграть в завораживающие игры. Коя сама была то рекой и стремительно бежала рядом с Туей, то поднималась вверх, в поднебесье, вместе с синцами и другими летнями, то бегала между древесами вместе с птерами и неуклюжими мохнатыми пурами - и ей никогда не было одиноко.

Свирепые на вид сверги никогда не пугали Кою, хотя люди, едва заслышав их гуденье, а тем более завидев их гривастые головы, цепенели от ужаса, а затем не помня себя уносились прочь. Кое нравилось кататься на них верхом, и её душа замирала от восторга, когда они в прыжке могли подняться над великанами-древесами, и небо казалось таким близким, что можно было дотронуться до него рукой.
Погружение в мир людей всегда стоило Кое большого труда. Душа что-то теряла, отрывалась с болью от чего-то главного, недосягаемо прекрасного. И тоска охватывала Кою, и даже вездесущие, похожие на звёздочки, разноцветные прясли уже не радовали её своим грациозным танцем буйной летней жизни. Кое тогда хотелось плакать от несбыточного и, казалось, невозможного.

 

ВСТРЕЧА

Но это было только до тех пор, пока она не встретила Строга. Появление в её жизни этого простого, на первый взгляд, мальчика почему-то напомнило Кое о чём-то радостном, светлом и обязательно возможном.
А было это так. Когда Коя сидела на своём любимом камне, разговаривала с Туей, а та весело отвечала ей на своём речном языке, она услышала сзади себя тихий голос:

- Можно я побуду здесь?
- Конечно нет, - хотела машинально ответить Коя, но почему-то передумала, обернулась - перед ней стоял стройный загорелый мальчик, постарше Кои, смотревший на неё очень внимательно своими серыми глазами.

Вроде обычное лицо, как у многих: немного широкий нос, твёрдо очерченные губы; красивые, немного вьющиеся волосы, одет, как все: в поношенную выгоревшую рубашку и шорты. Но глаза…. В них была несказанная глубина и наполненность. Какой-то удивительный, родной до боли мир смотрел на Кою через эти глаза. Сердце её вздрогнуло, и душа в тот миг наполнилась такой несказанной радостью, что все её друзья из древесовой чащи: и речка, и даже камни отозвались на её радость неслышимой музыкой. Что-то, казалось, забытое навсегда, но такое родное, зовущее из иного, прекрасного, как сказка, мира, проснулось в ней.
Когда Коя вернулась к бабушке, непривычно тихая, углублённая в себя, та всё сразу поняла. Она внимательно посмотрела на девочку, улыбнулась и сказала странные слова: - Ты просыпаешься девочка.

Тогда Коя ничего не поняла, но только много позже до неё дошёл смысл этих странных слов. Строг принёс весточку из того бесконечно далёкого мира её Родины, когда-то утерянного, как казалось, навсегда. А теперь она обрела её вновь на этой чужой и холодной земле, среди сонных, никуда не стремящихся и бездушных, как роботы, людей. Кое было двенадцать солнечных кругов или сроков, а Строгу было четырнадцать, но они хорошо понимали друг друга, и оба мечтали однажды увидеть мир там, за горами. Хотя все говорили, что там ничего нет. Они хотели уйти туда вместе, в день большой силы, когда тело становится легче, а иногда и совсем почти невесомым. Поговаривали, что хребет тогда можно перелететь с попутным ветром.

СТРОГ

Строг не был похож на других мальчишек уже тем, что никогда не смеялся над слабостями других. Его пытались дразнить, преследовать, но какая-то скрытая сила, внутреннее достоинство, позволяла ему проходить сквозь толпу сверстников, и они, повинуясь чему-то невидимому для них, неохотно расступались, пропускали, не упустив все же возможности крикнуть ему вслед что-нибудь, на их взгляд, обидное.

Строг откуда-то знал, что далеко-далеко, за высокими горами, есть место, такое прекрасное, такое манящее, что, казалось, там его Родина. Хотя он прекрасно знал, что родился здесь, в этой долине. Но всегда, когда он думал о том, что же там за горами, сжимало сердце, и щемящая тоска охватывала душу. Как будто кто-то звал его туда, и этот неведомый зов будил его по ночам, будоражил его душу. И мечта пойти туда, за этим зовом, однажды поселившись в душе, уже не покидала его никогда. У него всегда была тайна, которую он не мог и не хотел открывать никому. У него был мир, не похожий на мир других детей. Когда он был ещё совсем маленьким, ему очень хотелось рассказать о своём мире. В детской откровенности он пытался рассказать о нём своим родителям, но они только снисходительно кивали головами и уходили заниматься своими взрослыми делами. Да и то правду сказать, кому есть дело до детских фантазий, если столько всяких неотложных дел. Сверстники только смеялись над Строгом, и он скоро замолчал. Так бы никто и никогда не узнал тайну Строга, если бы не Коя.

Строг рос тихим послушным мальчиком. Он боялся всего, чего только можно было бояться. Темнота вселяла в него ужас, и он старался не всматриваться в её леденящую черноту, не слушать пугающих шорохов и не притрагиваться ни к чему, что таило опасность. Строг никогда не ходил в древесовую чащу и даже подумать не мог о том, что он будет делать, встретившись с мохнатыми пурами, не говоря уже о свирепых свергах. Всё, что окружало мальчика, казалось ему безжалостно ужасным или холодно недоступным. Мама жалела его и ласково называла трусишкой, а отец только молча, презрительно морщился, каждый раз, когда маленький Строг от страха забивался под кровать. Другие мальчишки смеялись над трусишкой и устраивали ему каверзы. То заманят убежать далеко от дома и оставят там одного, то поймают какого-нибудь летня и посадят на голову Строга.

У него не было друзей, да и вообще никого не было. Страх и обида на весь белый свет делала его всё больше и больше недоверчивым, замкнутым и одиноким. Так могло продолжаться бесконечно долго, если бы.. он однажды на берегу Туи не встретил Кою. Что-то доселе незнакомое и тёплое коснулось его сердца, едва они встретились глазами.

- Я её знаю, - пела душа, хотя ум говорил: - Откуда? Ты её первый раз видишь.

Им не надо было много говорить, они понимали друг друга с полуслова. С тех пор друзья много времени проводили у реки, и Строг чувствовал, что он становится другим.

ОБРЕТЕНИЕ СЕБЯ

Как-то вечером, когда Строг возвращался домой, мальчишки схватили его и затолкали во двор, где на цепи сидел свирепый друнг. Этого друнга боялись даже хозяева, а чужие обходили его за версту, если увидят его на воле. Когда затвор за спиной Строга обречённо лязгнул, мальчик оцепенел от ужаса. Прямо на него, гремя цепью, двигалось огромное ужасное волосатое чудовище. Когти рвали землю, слюна капала из громадной пасти, рёв закладывал уши. Строг увидел, что приближается его конец. Он понял, что больше не увидит Кою, что бессмысленно кончается его жизнь, а он так ничего и не успел сделать. И тогда что-то решительное и твёрдое проснулось в душе.

- Ну, нет! - прозвучало внутри.

Какая-то неизведанная до сих пор сила наполнила его тело. Он почувствовал, что твёрдо и уверенно стоит на земле, и что ничто не способно его больше напугать. Строг поднял голову, решительно, прямо и пристально посмотрел в глаза друнгу. Затем, не отрывая взгляда, не обращая внимания на продолжающийся озноб в спине, медленно, но решительно и твёрдо пошёл на зверя. Тот вздрогнул, попятился, а затем с визгом, как детёныш друнга, забился в свою нору.

Когда Строг вышел из двора, мальчишки с ужасом, как от свирепого сверга, попятились от него, а затем бросились бежать кто куда. С тех пор никто и никогда не называл Строга трусом, а тем более, не пытались больше травить его.

Проходило время, Строг понемногу менялся, хотя это было не просто. Мир, стесняющий его своими страхами, неохотно расширялся ненадолго, затем снова, как резиновый, стягивался вокруг него в непроницаемую скорлупу, не давая возможности увидеть, услышать, узнать что-то новое, неведомое.

Но вот однажды, когда наступила ночь, и вокруг стало так темно, что не видно было своих ног, Строг пошёл в подвал заброшенного дома, который все жители села старались обходить стороной, тем более ночью. По слухам там жили вызывающие смертельный холод склеповики, шелестящие мерзуки и отвратительные станаки. И взрослые, а тем более дети верили, что никто не сможет выйти оттуда живым. Конечно Строгу было страшно, но он чувствовал, что только так сможет изгнать из себя этот мерзкий, леденящий душу страх. Вспомнив ту решительную и упругую мощь в груди, которую он испытал перед свирепым друнгом, Строг двинулся вперёд. Он шёл со слабым светом фонарика, медленно ощупывая ногами ступени. Они были неровные и очень скользкие. Ноги дрожали то ли от напряжения, то ли от страха. Душа обмирала при каждом шорохе, и хотелось бежать без оглядки. Руки тряслись, и Строг молил провидение, чтобы не выронить фонарик. Вокруг колыхались неясные тени, и тяжёлое сопенье, казалось, касается спины. Строг не стал оборачиваться, но ещё больше сосредоточился на своей внутренней силе, и от этого немного спокойнее становилось на душе. Спустившись вниз, и оказавшись в каком-то помещении, Строг не стал даже оглядываться. Выключив фонарик, он покрутился на месте, чтобы не знать где выход и отрезать себе путь к отступлению, ещё больше сосредоточился на невидимой точке в груди, которая в прошлый раз пробудилась такой удивительной силой, и замер. Время остановилось, темнота была такой густой, что трудно стало дышать. Что-то чёрное, гнетущее, неотвратимо угрюмое стало окружать его. Душа обмирала от ужаса, но Строг, собрав всю свою волю в одну точку в душе своей, отдал сам себе приказ:

- Не уйду, даже если умру!

Возникали какие-то колыхающиеся тени, слышались стоны, которые, казалось, дотрагиваются до души, заставляя её сжиматься и дрожать. Клыкастые разинутые пасти приближались к Строгу со всех сторон, и, казалось, вот-вот дотронутся до него.

Силы таяли, выхода уже не было, но внутри, в груди из точки родился свет, как звёздочка. Он становился ярче и ярче. Напряжение нарастало, ужас захватывал всё тело и сковывал невидимыми и сверхпрочными цепями. Воздух с хрипами и с всхлипами вырывался из лёгких. Сил уже не оставалось, но что-то неведомое давало стойкость.

- Не уйду! - твердил Строг.
- Не сбегу! - звучало в душе.

И… когда нечисть окружила его плотным кольцом, из которого уже не было выхода, и, казалось, собиралась схватить Строга, в его душе произошёл взрыв, вмиг его звёздочка превратилась в ослепительное солнце. Мощная волна несокрушимой энергии выплеснулась из груди Строга, мгновенно заполнила его душу, затопила всё пространство и, как взрывом, отбросила всех окружающих его сущностей куда-то вдаль. Затем проявилась чёрная воронка, засосала всю тьму, без звука захлопнулась и исчезла.

Стало тихо, легко и светло на душе. Мирный подвал, закопчённые от времени стены, обшарпанный пол - вот что увидел Строг, когда включил свой фонарик.
Домой он вернулся с чувством внутреннего достоинства, и отец, встретивший его на пороге, ничего не сказал, только одобряюще улыбнулся и развёл руками. Потом Строг слышал, как он о чём-то рассказывает матери, а в голосе его звучали нотки гордости.

МУЗЫКА

Коя сидела на своём излюбленном месте, на берегу речки Туи, слушала её песню и ждала. Предчувствие никогда её не обманывало, и от чего-то радостно небывалого сжималось в груди.

И вдруг, как бы ниоткуда, в душе возникла тёплая волна каких-то тонких вибраций, как будто вибрировали тысячи серебряных струн и, плавно вливаясь, включались какие-то неведомые звуки. Любые земные инструменты только отдалённо напоминали своим звучанием эти звуки. Они были живыми, они были, как летающие эльфы, как ангелы. Но они могли быть и громом, и горным эхом, и обвалом. Они не звучали, они сами были мелодией, наполняющей всё. Музыка и завораживала, и звала, и успокаивала и призывала жить. Она оживляла вокруг всё: выпрямлялись травы, раскрывались бутоны цветов. Летунцы и летни прекращали свои полёты и рассаживались на ветви древесов. Птеры ложились у ног Кои и замирали в долгой неподвижности. Даже река тоже начинала петь, а в брызгах рисовалась немыслимо прекрасная радуга.

Коя подняла руки, как дирижер, и, к её удивлению, музыка подчинилась её движению. Как будто невидимый и невиданный оркестр играл мелодию её сердца. Вместе с музыкой росла её радость, а с радостью росла и ширилась музыка.

- Жалко, что этого не слышит Строг, - подумала Коя и услышала, скорее, почувствовала, что Строг рядом. Она медленно, чтобы не нарушить звучание, оглянулась и увидела своего друга, сидящего неподалеку на камне. Лицо его светилось, он был растворён в этом волшебстве.

Когда звучание прекратилось, Коя и Строг долго ещё сидели неподвижно. Они были и здесь и не здесь. Мир их расширился до вселенских масштабов, и всюду звучала музыка, и всё было волшебной музыкой.

Спустя немного времени Коя спросила:
- Строг, как ты узнал?
- Я услышал, - ответил он, - в моём сердце зазвучала музыка, и я почему-то знал, что это твоя.

СИЛА

В целом, в селе, где жили Коя и Строг, было относительно спокойно, и даже вечером можно было ходить по улицам. Страх перед какой-то неведомой силой, заложенный в каждого обитателя долины, помогал поддерживать порядок в сёлах.

Но не все выдерживали постоянный гнёт и напряжение страха. Бывало и так, что некоторые начисто теряли человечность, и тогда они становились мерзи двуногими. Их, конечно, вычисляли и отлавливали уличные надзиратели, но они внезапно появлялись вновь и вновь. И надо же было случиться, что на пути Кои и Строга появились именно такие бездушные нелюди. Трое здоровенных верзил встали на их пути. Наглые самодовольные рожи ухмылялись, уверенные в своей безнаказанности.

Строг вышел вперёд, спиной прикрывая Кою, и слегка дрожащим от волнения голосом спросил:
- Что вам надо?

Верзилы, ничего не говоря, стали обходить их слева и справа. Мгновение длилось противостояние. У Строга в душе всё замерло, и тут случилось невероятное.

Реакция его внутренней силы, проверенная на практике, была молниеносной. Вспышка ослепительного света, как взрыв, и волна мощнейшей энергии возникли где-то в центре груди, мгновенно заполнили всю ауру, и удар сокрушительной силы обрушился на нападающих. Мгновение - и они были сметены этой страшной, неумолимой и неодолимой силой. Возмущение духа было настолько велико, что Строг долго не мог прийти в себя от этого поразительного действия. Громилы с трудом поднялись с земли, а затем, пошатываясь, бросились бежать кто куда.

Коя стояла ошеломлённая и немного испуганная. Она медленно осознавала, что произошло.
Энергия Кои тоже включилась в нужный момент, и они победили, потому что были вместе.

БАБУШКА

Коя, сколько помнила себя, жила с бабушкой. Родители её умерли от какой-то эпидемии, когда Коя была совсем маленькой. Сама Коя думала, что умерли они от тумана, потому, что она не представляла себе, как можно жить без радости.

Бабушка, хоть и была пожилой, как и положено в таком возрасте, женщиной, но в глазах её светилась такая жизнь, что трудно было поверить в её возраст.
Однажды внучка и бабушка сидели на скамейке возле дома. Темнело, и на небе появились первые звёзды.

- Бабушка, а зачем на небе звёзды? - спросила Коя.
- А затем, чтобы мы вспомнили. - ласково улыбнулась бабушка, привлекая внучку к себе. - Посмотри, посмотри внутрь себя, - и притронулась пальцем к груди девочки. - Что ты видишь?
- Ой…, баббууушка! Там у меня тоже звёздочка! Прямо такая, как на небе... Она радуется мне и тебе тоже! - девочка залилась счастливым смехом.

У Кои были теперь три верных друга: звёздочка, бабушка и, конечно же, Строг. Она первым делом рассказала и показала звёздочку своему другу. Строг сразу же всё понял. Он замер на мгновение, а затем просиял от восторга:
- Я так и знал, я всегда знал, что это есть! Я узнал её, это она помогла найти и узнать тебя, это она помогла мне почувствовать свою силу! Спасибо тебе, Коя!

Девочка не расставалась со своей звёздочкой ни на минуту и чем больше она с ней общалась, тем доброжелательнее и увереннее становилась. Когда она смотрела на мир через свою звёздочку, то он, пусть немного, но становился другим - чище и светлее. Когда она училась чувствовать светом своей звёздочки, то видела, как искрящиеся лучики её маленького солнца протягивались ко всему живому, и те часто медленно, с недоверием отзывались, в ответ протягивали свои лучики. Она так училась общаться с древесовой чащей и с её обитателями. Уходили страхи, и появлялось всё чаще чёткое и ясное желание жить, чтобы делать что-то главное. Жизнь её наполнялась новым смыслом...

- Бабушка, скажи, почему ты такая? - однажды спросила её Коя, - Ты не похожа на других, ты совсем другая.

Та в ответ улыбнулась и обняла Кою за плечи:
- Я учусь быть человеком!
- Как человеком? А ты разве ещё не человек?
- Мы все люди, но так трудно стать человеком. Для этого нужно понять, что если ты человек, то отвечаешь за всё, что с тобой и вокруг тебя происходит. А отвечать - это значит помогать миру, чтобы он стал лучше. Вот я этому и учусь...
- Но как ты им можешь помочь, если они ничего не слышат?

Бабушка улыбнулась:
- А ты можешь вспомнить, милая моя, что я о тебе думала, когда ты была совсем крохой?
- Нет, конечно. Ты ведь даже не говорила, а только думала.
- Конечно, я мечтала молча, я посылала мысли, чтобы ты была счастлива. Ты же мечтаешь о счастливой судьбе?

- Ты помогаешь моей мечте? Спасибо бабушка! И ты мечтаешь о других, чтобы они тоже нашли радость жизни.
- Конечно. Только с ними намного труднее, чем с тобой.
- Почему же, ведь они все тоже были детьми.
- Конечно, были, но твоя душа уже могла слышать мои мысли и видеть то, что видела моя душа, а они пока могут видеть только отблески и не верят им. Они всё ещё спят. А как же разбудить их?
- Ты хочешь этого?
- Конечно! Очень-очень хочу!
- Ну, тогда я уверена в вас со Строгом!
- А Строг может слышать и видеть?
- А ты как думаешь?
- Конечно, может! Иначе как бы он меня нашёл? - Коя звонко рассмеялась от радости.

ПЕРВАЯ ПОПЫТКА

Мечта о далёкой Родине неудержимо тянула Строга вдаль, туда, за высокие горы, покрытые белыми шапками. Но был и страх перед дремучей, такой непредсказуемо опасной, древесовой чащей.
Коя часто рассказывала Строгу о своих друзьях из древесовой чащи, и ему тоже хотелось с ними подружиться. Но страх перед чем-то зловещим, неодолимым не давал ему возможности даже мечтать о том, что он когда-нибудь осмелится и войдёт в эти ужасные места.

Ему было стыдно перед Коей, стыдно перед собой. Вот она, такая беззащитно хрупкая, не только без страха входит в древесовую чащу, но и, страшно подумать, летает на свирепых свергах.
День большой силы, который так ждали друзья, приближался. Но именно в эти дни у девочки слегла бабушка, и, конечно, Коя не могла её оставить одну, хотя такой день мог быть только один раз в три срока или три солнечных круга, если все условия совпадали. Но Коя твёрдо решила, что придёт день - и она обязательно будет там, в другом мире, и никакие силы её не удержат.

Но Строг всё же решился. Он попрощался с Коей, набросал в дорожный мешок немного еды, которая не испортилась бы во время непредсказуемого пути, и отправился в дорогу.
Он шёл по едва заметной тропе птеров, которая пока вела в попутном направлении. Сказать, что ему было не по себе, это мало что сказать о его состоянии. Правда была в том, что он просто трусил, но раз решил, то решил, поэтому шёл вперёд, не оглядываясь. Он помнил свою победу над свирепым друнгом, и это придавало ему уверенности.

Вначале всё было неплохо. Было тепло, солнечно и сухо, летни парили высоко в небе, и, казалось, этот мирный день будет продолжаться вечно. Строг шёл среди кустов жёстколита, высокие элоивы устремляли свои вершины к небу, а разноцветные прясли весело порхали над головой.

Но вот началась чаща, кровопивы начали цепляться своими шипами за ноги, разрывая одежду и впиваясь своими иглами-колючками в кожу. Откуда-то начали выпрыгивать и ползти к лицу и рукам лиловые шалиты, летающие пропиляты всех видов, роем кружились вокруг путешественника, норовя вцепиться во все места, где можно вонзить свои жала и насосаться крови. Даже корнеходы, внешне похожие на кустики тросины, старались охватить своими щупальцами ноги Строга, чтобы также присосаться к его телу. Мальчик отбивался, как мог. Струйки пота и крови стекали по его лицу, по рукам, по всему телу... Откуда-то из области живота возникла обида, затем к ней добавилось раздражение, и злость охватила всё существо Строга. Он уже не управлял собой, махал беспомощно руками, бессмысленно бегал с места на место, кричал что-то бессвязное. Летающих, прыгающих, жужжащих, кусающих, жалящих становилось только больше. Так продолжалось бесконечно долго. Наконец Строг в изнеможении упал на землю, забился под куст светельника, накрыл голову одеждой и, всхлипывая, пытался хоть немного отдохнуть.

И вдруг как бы само собой вспомнились слова Кои:
-Я всегда перед заходом в чащу прошу от всего сердца разрешения у хозяев чащи и обещаю не нанести никому вреда.
- Какой же я глупец, - подумал Строг, - ведь я же зашёл в их дом, чувствую себя чужим, боюсь их и не доверяю им…

Перед его мысленным взором возникла его подружка Коя, затем он почувствовал в груди потепление, вспомнил о своём драгоценном даре-звёздочке и почему-то успокоился. Затем представил, как он стоял несколько мгновений перед чащей и мысленно, но с полным чувством попросил прощения за своё вторжение, а затем испросил разрешения на вход.

Когда он проснулся, было ещё светло, но странно тихо. Никто его не кусал, не царапал, не жалил. Даже корнеход, стоящий в пяти шагах, не обращал на него никакого внимания.

Умывшись и позавтракав нехитрой едой, запив из бодрого весёлого ручейка, Строг стал размышлять, что же произошло. Почему злые кровососы, от которых, казалось, не могло быть спасения, сжалились над ним? Может, они тоже испугались света его звёздочки, как тот свирепый друнг? Но лиловые шалиты ползали по траве, не обращая внимания на Строга, а пропиляты, жужжа пролетали мимо, словно летни, не доставляя мальчику никакого беспокойства. И пришла мысль, ясная и непреложная, как закон, - они, эти страшные существа, просто вспомнили, что Строг их друг. Дружелюбие - вот ключик ко всему живому. Даже маленькому ребёнку, щенку, котёнку известно, что всё живое отзывается на тепло живого сердечного дружелюбия - и в этом суть единства мира.

Строг шёл по древесовой чаще, радостно общаясь со своими новыми друзьями, которых было превеликое множество. Какие-то неведомые ему раньше потоки струились от него к древесам, к кустикам корнеходов, вихрями закручивались вокруг проносящихся летней, снующих туда-сюда жужжалок и грациозно порхающих прясли. Всё было напоено, пронизано радостными и, казалось, цветными токами, как будто неслышимая, чарующая музыка объединяла всех и вся в ликующий оркестр, в симфонию жизни.

Строг ночевал под мощным элоивом на мягком пружинистом ковре высокого мха. Звёзды мерцали где-то над вершинами, и, казалось, вся чаща нежно баюкала его в своей колыбели. Так закончился этот день.
Утро было тревожным. Древесовая чаща грозно гудела. Как будто армада разъяренных свергов вела воздушный бой и пикировала на древеса. Рёв то неумолимо приближался, то отдалялся, а воздушная армада неутомимо кружилась над чащей, над горами, время от времени атакуя тропу, которую прокладывал Строг. Ему не было страшно, даже наоборот, какая-то грозная сила пробуждалась в нём и давала новые силы. Он чувствовал себя то воином, идущим на битву, то исследователем неведомых миров, которому предстоит столкнуться с грозным врагом. И это чувство звало вперёд, будоражило душу и не позволяло останавливаться.

Высокие древеса угрожающе стонали, грозя рухнуть, а где-то слышен был треск ломающихся стволов. Но вот рёв стал отдаляться, буря стихла, а с неба хлынул водопад воды. В мгновенье на Строге не осталось ни одной сухой нитки. Стало холодно, озноб охватил тело, а затем душу. Возникло чувство одиночества, чувство покинутости стало усиливаться, даже захотелось заплакать. Но Строг знал, что это возникает от беспомощности, и тогда он решил вытерпеть всё до конца. Он пошёл на этот холод в полной решимости победить. Ему даже стало стыдно – как он, человек, боится какого-то холода и становится беспомощным, как младенец? Строг почувствовал, будто душа вернулась в тело и стала согревать его. Становилось всё теплее и увереннее.

Права, тысячу раз права бабушка Кои, которая не раз говаривала:
- Стыдно ждать, когда нас согреют. Мы, люди, своей живой душой можем и должны согревать не только тело и свою одежду, но и всё вокруг нас. Бодрая звенящая радость победно прозвучала в душе Строга. Стало тепло и весело.

Ливень стихал, и среди грозной черноты стали проявляться островки синевы, лучи солнца, пробившиеся сквозь угрюмые тучи, победно осветили всё вокруг своей чарующей улыбкой. Только что грозная, непреклонная в своей решимости разрушить всё вокруг природа вдруг стала доброй и милой.

- И это всё проявления жизни: в грозе, в молнии, в ласковом солнышке и весёлой свежести ветерка, - так думал Строг, бодро шагая вперёд.
Он присел на вывороченный из земли ствол корда и стал прислушиваться к окружающему его миру. Мимо со стрёкотом пролетали синие жужжаки. Летунцы и прясли сновали вокруг, исполняя свои повседневные житейские дела. Живой мир радовал душу.

Вдруг что-то настороженно внимательное почувствовалось спиною. Как будто кто-то смотрел на Строга. Он оглянулся, но никого не увидел, а чувство присутствия кого-то живого не исчезало. Строг вспомнил, как Коя общалась со всем живым. Она говорила, что для этого надо довериться чувствам в звёздочке и найти волну общения. Это - как настроиться. Строг сделал это, и в его воображении проявилось странное существо, с большой головой, с крупными круглыми глазами, с объёмным телом и с лапами, больше похожими на руки и ноги. Существо с явным любопытством доверчиво смотрело на человека, и казалось, что оно дружелюбно улыбается.

- Как же тебя зовут? - подумал Строг, и в его сознании мгновенно прозвучало: - Лобастик.
- Лобастик? - вслух сказал Строг, и в ответ существо покачало утвердительно головой.

Строг уже давно хотел есть. Он развязал свой дорожный мешок, достал краюху хлеба, зелень, воду, отломил кусок хлеба и протянул новому другу. Тот потянул носом и блаженно улыбнулся всей мордой. Строг положил хлеб перед Лобастиком. Так они и вкушали пищу, человек с наслаждением жевал, а существо с неменьшим наслаждением нюхало.

Позже Строг узнал, что в чаще обитает много существ, которых обычно не видят люди. Питаются эти существа энергией и запахами. Ведь запахи есть проявления энергии тонкого мира.
Лобастик очень привязался к Строгу, ведь некоторым людям известно, что обитатели древесовой чащи очень доверчивы, всегда отвечают на добро добром, а лучших друзей и защитников трудно найти. Так два друга шли теперь вместе, и далеко не все люди, если бы они встретились на пути, увидели бы их обоих, ведь Лобастик был из невидимого для большинства людей мира.

Через несколько дней трудного, но интересного пути, Строг подошёл к подножью горного хребта.Мелкие камешки сыпались из-под ног, жёсткие колючие стебли шиполиста цеплялись за ноги, пот заливал глаза, но Строг упорно карабкался по едва заметной горной тропинке. Сердце отдавалось пульсирующими ударами в висках, но упругая, как натянутая тетива, решимость вела вперёд и вверх. Горы медленно раздвигались, и за поворотом открылось горное озеро. Озеро лежало в котловине и напоминало гигантский след человека.

Будто великан во времена, когда камни гор были мягкими, оставил след своей гигантской ступни. Часть обрывистого берега занимал язык сползающего с горы ледника, и временами огромные глыбы льда с грохотом обрушивались в озеро, поднимая высокую волну, которая катилась к противоположному берегу, неся воду мощный, бурный поток реки, грозно ревущей в расщелине между скал. Среди оглушающего шума невозможно расслышать даже свой голос, не говоря уже о криках летней, во множестве проносящихся над водой.

Где-то здесь было то место, откуда можно было перелететь хребет и наконец-то оказаться там, где живёт мечта. Белоснежные вершины уходили в небо, прятались в тучах, грозно нависали над озером. - Вот и цель близка, и день долгожданный наступит завтра, и я скоро буду там, - думал Строг. Но вместо радости какая-то непонятная тоска начала охватывать душу. Перед его мысленным взором возникла Коя.

- А как же она? - возникла мысль. - Эгоист проклятый. Почему раньше не подумал? Всё о себе, да о себе. Ведь она останется здесь, а что я там, без неё?

Строгу стало невыносимо стыдно и больно, но теперь больно уже не за себя, а за близкую ему теперь душу.

И так же решительно, как он шёл в горы, Строг повернул обратно. Путь был теперь ему знаком, и он весело шёл по такой ставшей родной для него древесовой чаще. Лобастик где-то отстал по своим делам, но защита Строгу была уже не нужна, а друг всегда его найдёт, когда ему будет нужно.

Солнце светило ласково, среди могучих кордов, как в детинце, росли во множестве древеса подростки и совсем малыши. Строг старался не сломать ни одного стволика. Он видел, скорее, чувствовал, как множество невидимых для обычного глаза существ трудилось для того, чтобы продолжалась жизнь во всех её формах.

И от этого нескончаемого мощного потока живой энергии становилось легко и свободно. И Строг чувствовал и свою причастность к этому великому таинству. Где-то вдали уже слышался рёв несмолкаемой Туи. Вот знакомая поляна среди высоких элоивов и приветственный крик:

- Ну, наконец-то, мы заждались тебя. - Коя, радостная, стоя на спине Сверга, махала Строгу рукой.

Сопровождающий Строга спутник низко наклонил свою лобастую голову перед Коей.

Коя нисколько не удивилась, а приветливо тоже поклонилась. Такой же поклон отвесил сверг. На душе у каждого стало тепло.

Друзья возвращались домой вместе, тихие, но наполненные какой-то спокойной невидимой силой. Эта сила чем-то пугала встречных людей, и они торопливо сворачивали в стороны, даже не понимая, зачем.

Строг поведал Кое о своих приключениях в древесовой чаще, а та внимательно слушала и всё-всё понимала. Казалось, что и говорить вовсе не обязательно, всё понималось без слов или почти без слов. Были уже сумерки, и огоньки из окон протягивали ко всем прохожим на улице свои приветливые лучики, но люди их не замечали, как и не видели и не чувствовали те лучи радости, что исходили от Кои и Строга. Люди вообще, казалось, ничего не видели вокруг из того, чем был наполнен мир друзей, поэтому пугались всего, что не укладывалось в их уме и в их привычных делах.

ВОЛШЕБНЫЙ МИР

Коя и Строг с раннего детства поняли, к чему приводят лишние вопросы. В таких вопросах и нужды особой не было. Они чётко знали, что и у кого можно спрашивать, а самое главное - сами открывали тайны мира… Волшебный мир древесовой чащи и её обитателей манил своими тайнами, и среди множества видимых глазами и невидимых для других людей долины существ Коя и Строг были, как дома, и ничего не боялись.

Они учились общаться со всем живым, играли с ними. Свирепые на вид сверги доверчиво подставляли им свои спины, и, косясь на них умным взглядом, терпеливо ждали, пока друзья усаживались, хватались за гривы, а затем стремительно взмывали над чащей, оставляя далеко внизу и речку Тую, и бегающих меж кустов птеров, и даже высотных летней. Дух захватывало от восторга, сердце колотилось, а впереди открывался сине-зелёный простор и сверкающие своими вершинами хребты гор, за которыми была тайна.

Сверги не могли летать над горами, их туда не пускала какая-то загадочная сила. Зато над долиной они могли летать безраздельно. Как буйные ветры, носились они, и друзья могли заглядывать в самые потаённые уголки долины.

Но другими чувствами окрашивалось время, когда они вынуждены были посещать воспитанец. Если сказать, что Строгу и Кое было плохо в воспитанце, значит ничего не сказать. Воспитанец – это учреждение где учили, как утверждают стражи - воспитатели, уму - разуму…

Каждый ребёнок был обязан туда ходить. И каждое утро туда стекалась толпа неохотно двигающихся мальчишек и девчонок. Конечно, благодаря своим способностям, Строг и Коя учились без напряжения. Они легко запоминали всё, чему их учили, но кто бы знал, сколько усилий требовалось на то, чтобы скрывать своё отвращение ко всему тому, чем их пичкали. Их часто ставили в пример, особенно Кою, но знали бы их стражи - воспитатели, что у неё на душе.

Но зато на берегу Туи наши друзья наконец оживали. Они сбрасывали надоевшие маски и вновь становились живыми непосредственными девчонкой и мальчишкой. Знали бы их сверстники, как замечательно быть живыми среди мира, наполненного жизнью… Грустно было лишь от того, что нельзя было пока никому поведать об их удивительных открытиях.

Однажды, когда они сидели на берегу Туи, Коя спросила:
- Строг, а ты видел другую Тую?
- Другую? - удивился Строг. - А разве есть ещё одна такая река?
- А хочешь увидеть?
- Конечно.
- Тогда настройся на меня... Видишь?

И Строг увидел сверкающее существо, которое внешне было похоже на прекрасную девушку с длинными распущенными волосами, которые струились, как потоки воды, вдоль её стройного, гибкого тела, которое тоже текло, переливалось всеми мыслимыми и немыслимыми цветовыми оттенками. Черты её лица, озарённые чарующей улыбкой, непрерывно пульсировали в захватывающем душу ритме. Гибкие, прекрасные руки плавно двигались и создавали музыку движений водных потоков. Строг завороженно смотрел - и радость заполняла всё его существо. Как будто он побывал в сказочном сне.

По дороге домой он долго молчал, но улыбка не покидала его лица. Прощаясь с Коей, он сказал:
- Я это всегда чувствовал, а сегодня увидел. Спасибо тебе. 

ПРИКОСНОВЕНИЕ

Вот однажды могучий сверг с мощной гривой, на спине которого легко могли расположиться наши друзья, приземлился на поляне, недалеко от берега Туи. Его позвала Коя. Для этого ей было достаточно представить его и назвать по имени. Сверга звали Нарс. Он был из древнего рода свергов, которые обитали в долине задолго до появления здесь нынешних людей. Коя и Строг поклонились могучему Свергу, а тот, пошевелив мощным хвостом, сделал величественный поклон в ответ. Это означало - он готов служить. Друзья сели на спину Нарсу, тот приподнялся на своих лапах, взмахнул громадными крыльями и стремительно полетел вперёд и вверх.

Приходилось цепко держаться за гриву, удерживать в равновесии тело, а ещё следить, чтобы душа не вылетела из тела, когда от ускорения захватывало дух. Вскоре друзья освоились и могли осматриваться вокруг. Под ними проплывали зелёные массивы древесов, перемежаемые полянами с мелким кустарником. Видно было, как между ними сновали птеры, бродили быстроногие ивни и гордые красавцы мартли с большими развесистыми рогами. Вот и красавица Туя рассекала зелёные просторы извилистой лентой.

Кое и Строгу очень хотелось лететь поближе к горам, их туда влекло постоянно, хотя они и знали, что сверги в горах становились беспомощными.
- Но хоть бы немного поближе! - мечтали друзья.

И Нарс уловил их желание. Через мгновение они стремительно неслись к горам и вскоре ещё издали увидели груды камней, напоминавших развалины замка.
Нарс приземлился на поляне, как раз перед остатками гигантской арки, через которую шла брусчатая дорога.

Друзья решительно ступили на дорогу и прошли под арку. Неожиданно мир, а точнее, ощущение мира стало меняться. Он был и тот и не тот, как прежде. Появилось чувство торжественности, стало как будто светлее, а затем волна какого-то душевного тепла поплыла навстречу, и друзья увидели на фоне голубого неба лица людей, как бы нарисованные лучиком фонарика, но в то же время абсолютно живые. Это были лица мужчины и женщины, которые строго и одновременно доброжелательно смотрели на Кою и Строга, и, казалось, заглядывали в душу. Не было ни оторопи, ни страха, а доверие к чему-то родному и близкому. И друзья услышали, нет, не услышали, а почувствовали, как мужчина спросил:
- Кто вы? Зачем вы здесь?

Затем они переглянулись, улыбнулись друг другу, и женщина добавила:
- Мы вас так давно ждём.

Изображение потухло, а Строг и Коя долго стояли в молчании, завороженные этой встречей.
Вдоль дороги, справа и слева лежали груды огромных камней, неподъёмных плит, остатки лестниц, обломки колонн. Во всех этих руинах угадывались дворцы, храмы, башни. Они вышли к большой площадке, которая когда-то, похоже, была площадью. В центре площади остатки постамента: нечто похожее на обломки скульптуры. По отдельным фрагментам можно было предположить, что это было изображение человека на огромном летающем драконе.

- Это же наш Нарс! - воскликнула Коя.
- Значит сверги у них были ручными и служили им. - обрадовался Строг.
- Кто же были эти люди, и почему мы о них ничего не знаем? Почему они отсюда ушли и куда?
- Давай спросим у моей бабушки, может, она знает.

Они бродили по развалинам, и их не покидало чувство чего-то очень близкого.
Бабушка рассказала, что очень давно, несколько десятков тысяч солнечных кругов назад в этой долине жили красивые и сильные люди. Они многое знали, не боялись природы, познавали тайны мира и самих себя. Благодаря этому они были могущественны. Но когда стал наступать серый туман и начались эпидемии уныния и обречённости, люди ушли с этих мест. А куда, теперь никто не знает. Библиотека, где хранились их книги и научные труды, погибла при пожаре.

- А эти люди, которые сейчас живут в долине, разве они не те? – спросила Коя.
- Нет, это другие, они пришли из другой долины. Вначале они были активны, пытались изучать, общаться с древесовой чащей, но постепенно под воздействием частых туманов они всё больше переставали чувствовать живое и сами становились неживыми, как во сне.
- А мы, мы же живые? - недоумённо спросил Строг.
- Да, конечно, вы живые. А почему, вы уже сами знаете.

ТУМАН

Часто широкая полоса тумана закрывала долину, и всё становилось зыбким и серым. Туман незаметно проникал в души людей, и вскоре мысли и чувства становились вялыми, серыми и безжизненными. Как будто нечто закрыло солнце в душе, и росло холодное равнодушие. Уходила боль и беспокойство, но вместе с этим уходило чувство жизни, исчезали желания, и вскоре уже ничего не хотелось. Мечты, зовущие вперёд, в будущее казались никчемными и спокойно, без сожаления сами собой отмирали. Становилось спокойно-мертвенно, и в этой сладкой дремоте незаметно проходили дни и годы.

А если вдруг издалёка, откуда-то из глубины души и приходила мысль, которая хоть на мгновение пробуждала, встряхивала, то вскоре она вязла в сером, беспросветном тумане, всё приходящее, зовущее откладывалось на потом, и всё замирало в прежней вяло текущей нежизни.

Кому-то выгоден был этот туман и та мертвенность, которая захватывала людей.
Коя сама видела, как на одном из уроков в воспитанце к её соседу мальчишке, который мечтательно смотрел в небо на парящих летунцов, подошёл страж-воспитатель, коснулся своей чёрной указкой его лба, и мальчишка, дёрнувшись, как от удара, обмер. Очнувшись через несколько мгновений, беспомощно озираясь по сторонам, ещё раз вздрогнул, увидев стража-воспитателя, затем стал тихим и безразлично покорным… После этого уже никто не видел на его лице мечтательной улыбки. Много таких привидений, как их называла бабушка, населяло долину. Они были грамотными, много знали, умели умно говорить, но глаза были какими-то неживыми. Как будто была вынута душа, а вместо неё вставлено что-то наподобие автомата, который легко можно было запрограммировать на все случаи их существования в долине.

Вскоре после этого случая Коя шла с бабушкой по тропинке в старом городе. Утро было прозрачное и прохладное, как струи реки Туи. Солнце с высоты осматривало ещё не полностью проснувшиеся окрестности и своими лучами притрагивалось к коже людей, заглядывало им в глаза, казалось, говорило:
- Проснись, я же с тобой.

И от этого прикосновения пробуждалось всё живое и радовалось жизни.
По тропинке навстречу бабушке и Кое совсем нерадостно брёл мальчишка. Он вежливо, но равнодушно, как полагается, поприветствовал и хотел уже пройти мимо.

- Постой, Вай,- окликнула его Коя. - Тебе плохо?
- Мне хорошо, у меня всё нормально. Я хорошо занимаюсь в воспитанце.

Кое стало не по себе, вместо мальчика она увидела робота с заученной программой. Ей стало страшно и хотелось заплакать от своей беспомощности. Она умоляюще посмотрела на бабушку. Та ободряюще улыбнулась, затем внимательно и как-то по-особому посмотрела на мальчика и спросила его:
- Ты видишь небо?

Вай озадаченно посмотрел вверх. Бабушка продолжала:
- А ты знаешь, что на небе есть звёзды? Так вот такая же звёздочка есть у тебя в груди. Посмотри на неё. Она живая и она была у тебя всегда. Она твоя!

Мальчик вздрогнул, удивлённо, как только что проснулся, огляделся вокруг, и забытая улыбка появилась на его лице.
Прежний смышленый Вай с мечтательными глазами стоял перед ними, но что-то в нём было новое и значительное. В нём появилось ощущение внутренней силы и достоинства.

- Ну вот, сказала бабушка, ты опять живой. Помни о своей звёздочке и никогда, запомни, никогда не забывай и не предавай её. А она тебя никогда не оставит. А теперь беги.

Вай вприпрыжку, как и подобает мальчишке девяти сроков, бежал по дорожке, и всё его существо светилось радостью проснувшейся жизни.

День шёл за днём, как всегда, дети под строгим надзором стражей-воспитателей становились всё более взрослыми и забывали о своей детской непосредственности и живости. Кое становилось всё труднее, потому что её живое, светлое лицо так выделялось на фоне почти одинаковых лиц сверстников, что ей приходилось делать большие усилия, чтобы стражи-воспитатели не замечали её.

Она научилась отводить от себя их взгляды. Конечно, этому ещё раньше учила Кою её бабушка. Для этого надо было ни в своих чувствах, ни в мыслях не реагировать на них, как бы подниматься на уровень выше, а на уровне стражей становиться невидимой. Тогда Коя не могла этого понять, но сейчас, имея такое богатство как звёздочка, она быстро сообразила, что тело разговаривает с телом, душа с душой, а сердце с сердцем.

Общаться и понимать друг друга можно только находясь на уровне собеседника или выше его. Мир Кои был тоньше, богаче и выше всех, кто жил только материальными запросами. Поэтому ни стражам-воспитателям, ни взрослым, потерявшим себя, ни детям, отказавшимся быть детьми, мир Кои был абсолютно неведом. И только дети, подобные Строгу и Ваю, сохранившие свою душу, могли видеть настоящую Кою.

ИСХОД

Бабушка готовилась к уходу два солнца, и на третье солнце уже слабеющей рукой позвала к себе внучку, привлекла к себе и гладя по голове, утешала:
- Не бойся девочка, смерти нет. Я ухожу, потому что выполнила всё, что хотела. Люди боятся смерти, потому, что смотрят не туда. Они привязаны к телу и держатся за него. Но стоит посмотреть вверх, как душа сразу понимает всё, радуется новым возможностям и устремляется вперёд и вверх… Не плачь, Коя, я, как была с тобой, с тобой и буду всегда, только доверься этому новому знанию, и ты увидишь, почувствуешь меня и в шелесте листьев, и в плывущих облаках, и в струях воды Туи. А главное - я всегда с тобой в твоём сердце, и стоит только захотеть, ты почувствуешь и увидишь меня. Я ухожу из старого, изношенного тела, чтобы продолжить жизнь в более тонкой оболочке. Не верь всем тем, кто будет утверждать, что я умерла, и особенно тем, кто будет тебя жалеть.

В каждом человеке есть светлый огонь, свет его души, и если человек сумеет его в себе открыть, почувствовать, увидеть внутренним зрением, то ему откроются великие знания и умения. Поэтому не стоит себя жалеть. Вам со Строгом даны такие возможности познания жизни, о которых стоит только мечтать.
А я ещё возможно вернусь сюда к вам со Строгом, чтобы снова жить вместе.
А самое главное, моя девочка, всегда помни, знай, чувствуй – Я люблю тебя! - С этими словами бабушка сделала последний вздох, тело её затихло, а лицо стало просветлённо-торжественным.

И, странно, глядя на только что покинутое тело, Коя почему-то почувствовала радость. Ей от этого стало неловко и стыдно, но она ничего не могла с собой поделать. Это трудно объяснить словами, но то, что происходило, не укладывалось в обычные представления о смерти. Казалось, это и не смерь вовсе, а наоборот, торжество жизни. Коя от бабушки знала, что душа, освободившаяся от стесняющей её физической оболочки, выполнившая на этом свете всё ей предназначенное, выпорхнула на свободу. И теперь девочка не теоретически, а практически чувствовала и проживала этот волнующий и важнейший этап человеческой жизни. Лилась неслышимая мелодия... Свершился переход, и там, куда только что ушла душа, была торжественная встреча нового рождения.

Время летело быстро. После ухода бабушки прошло несколько лунных кругов. Коя сидела на большом камне, на берегу реки и печально глядела, как прозрачные струйки воды разбивались о камни на мелкую пыль, на фоне которой, как на экране, проявлялась чудесная радуга. Коя раньше всегда радовалась появлению этой красоты, и верила, что речка так разговаривает с солнышком. Ей нравилось поговорить и с древо- великанами, которые старались прикрыть реку от палящего солнца своими мохнатыми лапами, и с летунцами, которые садились на тяжёлые мохнатые ветви великанов и разговаривали с ними и между собой на каком-то непонятном посвисте, и с плавунами в реке, которые стояли навстречу течению и медленно шевелили хвостами, и даже с камнем, на котором она так любила сидеть. Коя мысленно разговаривала с ними всегда, делилась с ними своими радостями и печалями. Она им рассказывала о своём друге Строге, о любимой бабушке. Девочке так хотелось услышать ответные голоса.

Коя всегда была жизнерадостной девочкой, но сейчас, когда бабушки не стало, она никак не могла с этим смириться.
Вдруг на плечо Кои село расписанное всеми оттенками радости крылатое создание. Прясли смотрела на Кою поводя усиками. Повеяло бабушкиным душевным теплом, которое окутало девочку, создавая полное ощущения присутствия.

Коя видела бабушку всюду: и в этой чудесной прясли, и в летнем солнышке, и в летнях, проносящихся гад головой, и в ветерке, овевающем своей прохладой, и в брызгах воды, долетающих до лица Кои от играющей у её ног Туи. Светлый, радостный образ бабушки был всюду, создавая спокойствие и уверенность.

Ясный свет, родившийся у Кои в сердце, уже не покидал её… Он светил, и она внутренне понимала и знала, что свет был с ней всегда с начала времён, что он родственен свету звёзд и огню костра. Свет казался родным и близким, и был огромным как солнце, хотя и помещался в груди маленькой Кои. От него исходили радость и сила. Она чувствовала в этом свете присутствие бабушки, милого друга Строга и ещё многих других, пока не знакомых, но таких родных и близких ей людей. И ей уже не было одиноко в этом пока бесчувственном мире. Коя точно знала, что такой же свет есть в сердце каждого человека, просто люди забыли о нём и им очень трудно поверить, что в глубинах их запуганных и таких беспомощных и потерянных душ есть и всегда была такая великая сила, которая способна преобразовать их мир в такой, о котором они и мечтать пока не смеют.

В свете этой неведомой пока силы всё вокруг становилось ещё более живым. Река пела свою песнь на понятном теперь Кое языке, беззвучно звучала песнь леса, а летунцы вместе с бездонным небом, воспроизводили такую могучую музыку жизни, от которой всё вокруг оживало. Даже камень, на котором сидела Коя, казался ожившим добрым животным, а, может, это было на самом деле, и вовсе не казалось. И от этого всего сердце Кои наполнялось ещё большей силой, и жизнь вновь обретала смысл.

СКАЗКИ БАБУШКИ

Неужели так важно всегда знать, что впереди. Если знаешь, то кажется безопасно. Но разве интересно жить в предсказуемом мире, когда всё знаешь наперёд? Но всё же душа вздрагивала каждый раз, когда что-то резкое, непривычное вторгалось в жизнь. И так хотелось избежать лишней тревоги, излишнего напряжения. Но всё чаще приходило понимание, что без напряжения нет настоящей жизни. Что только так можно научиться всему, чему учит жизнь. Ведь жизнь можно воспринимать как нечто тягостное, мучительное. Это, когда радость связана с удовольствиями или покоем. Но если принять жизнь как сказку, как путешествие в неведомое, то она становится увлекательной и интересной.

Коя любила сказки и с бесконечной нежностью вспоминала переживания, когда слушала образную речь бабушки и погружалась в мир необыкновенных, удивительных приключений. Тогда ещё Коя была подвержена разочарованиям, свойственным детям, когда они сталкиваются с грубостью и отрицанием всего тонкого и нежного, чем изначально наполнена душа любого ребёнка. Коя долго болела, и бабушка делала всё, чтобы душа Кои вернулась в тело. Так называемые воспитатели не хотели, да и не могли почувствовать то, ради чего пришла душа. Им всё это представлялось вредным и поэтому много труда они затрачивали на то, чтобы создать стены, через которые нельзя было пронести с собой ничего недозволенного. А если запретить душе принести то, ради чего она пришла, то зачем же ей жить. И лишённые смысла жизни, лишённые своего предназначения, дети вскоре становились роботами. Они ничему уже не удивлялись, ничего не искали, а просто росли без особых мыслей, чувств, становясь постепенно теми винтиками и батарейками, которых из них и делали. Дети, в которых душа всё же старалась принести в этот мир хотя бы маленькую толику предназначенного, часто болели, потому что в них и через них шла борьба за жизнь. А жизнь невозможна без самого главного, без того, что нёс и что воплотил. Бабушка всей силой своей души создавала каналы света, каналы любви, чтобы Коя смогла прийти в этот мир и принести самое главное.

И вот теперь она во многом уже освободилась от разочарования, и жизнь всё чаще стала видеться ей сказкой, в которой она не просто участвует, а учится, чтобы стать мастером. Грусть всё же посещала Кою, но она уже знала, что это тоже часть сказки девочки Кои. А теперь всё, что окружало Кою, тоже стало частью сказки. И даже противные наставники, и бесчувственные люди вокруг, они тоже были необходимым окружением, потому что без них не будет настоящей сказки.

ДОМОЙ

До срока большой силы оставался ещё целый год, но друзья уже не могли больше ждать. Только начал сходить снег, и сверги ещё не вышли из своих зимних укромищ, как они начали собираться в дорогу. Надо было подготовить одежду, чтобы в горах не замёрзнуть, приготовить обувь, удобную для ходьбы по камням. А ещё нужно было запастись продуктами недели на две. Посоветовать им было некому, и они готовились, на свой страх и риск, по своему разумению. Естественно, все приготовления делались втайне от жителей городка, а тем более от воспитателей.

И вот наконец-то день настал. Коя и Строг подошли к Туе. Они прощались со своей жизнерадостной подругой, а та пела для них свою ободряющую песню.
И вдруг они услышали шорох катившихся камней и шарканье сандалий по тропинке. К берегу подходили трое: знакомый уже вихрастый мальчишка Вай и две девчонки примерно одного возраста с Ваем. Остановившись, они с восторгом смотрели на Кою со Строгом.

- Вы уходите, да? - Спросил Вай. - Мы никому-никому не скажем. Да, ведь? - он обернулся к девочкам, ища у них подтверждения.

Те почти хором закричали:
- Правда, правда, никому.
- А как же вас звать-то? - улыбнувшись, спросила Коя.
- Меня Мея,- сказала шустрая девочка с копной рыжих волос на голове, - а её...

- Я сама скажу, - прервала её вторая с тёмно-русыми косичками, - а меня зовут Ия. Мы и о звёздочке знаем, нам Вай показал. Так здорово, мы теперь ничего не боимся. Ну почти ничего. - потупившись добавила Вея.

Друзья уходили с берега Туи и, прежде чем погрузиться в древесовую чащу, они не сговариваясь, обернулись назад. Три маленькие фигурки стояли на больших камнях и махали руками вслед путешественникам.
Строг и Коя вышли на поляну, где их уже поджидал могучий Нарс. Поприветствовав своего крылатого друга, они устроились на спине сверга. Взмахнув могучими крыльями, Нарс поднялся над древесовой чащей и взял курс на горы. Дух захватывало от быстрого подъёма и виражей, которые закладывал сверг, ловя воздушные потоки. Они миновали руины древнего города, а сердца забились от предвкушения встречи с неведомым, но таким желанным.

Полёт был недолгим, и вот уже и подножие хребта. Дальше путь свергам был закрыт, и друзьям предстояло идти пешком. Забрав свои дорожные мешки с припасами, они низко поклонились Нарсу, дождались его ответного церемониального поклона, повернулись и решительно зашагали вперёд.

Строг уверенно вёл Кою по маршруту, который он проложил во время своего первого путешествия. Всё казалось знакомым и не предвещало никакой опасности. Едва заметная тропа вела вперёд и вверх, огибая острые выступы скал и лавируя между гигантскими стволами древесов толщиной в пять охватов. Древесовая чаща, казалось, сама расступалась, давая дорогу путешественникам.
Было тепло и сухо, поэтому ночевали они под открытым небом, хотя с собой Строг прихватил кусок плотной непромокаемой ткани, которую можно было использовать в качестве тента на случай дождя.
Прошло уже три солнца с момента, когда они расстались с Нарсом. Путь становился всё круче, могучие корды попадались всё реже, но кустарников жестколиста было всё больше. Камни шевелились, норовя подвернуться и придавить ноги, и приходилось проходить такие участки с большой осторожностью.

Путь в горах никогда не бывает только вверх и вверх, Строг уже познал это на своём опыте. Часто после подъёма на крутой склон казалось, что они достигли желанного места, и перед ними откроется горное озеро, но приходилось спускаться вниз, чтобы затем снова карабкаться на очередной крутой подъём. Снова подъём по склону, усыпанному большими глыбами.

Коя почти бежала вверх и вперёд так быстро, что Строг едва поспевал за ней. Она чувствовала что-то зовущее, манящее, и ей казалось, что она добежит вот до того большого камня и там подождёт своего друга. А на Строга вдруг навалилось щемящее чувство обиды, ему вдруг захотелось плакать, и он невольно отстал от Кои. Это детское чувство часто возникало у Строга, когда он был маленьким, но он научился его прятать, и по отношению к Кое оно ещё никогда не возникало. Но теперь, то ли от усталости, может быть, от влияния гор, но Строг не смог сразу с ним справиться.

Коя сидела на большом камне, похожем на громадный шкаф, стоящий в спальне её бабушки. Строг с большим трудом справился с нахлынувшей на его обидой, подошёл к Кое и встал рядом с камнем ниже по склону.
Перед ними открывалась величественная снежная стена, с тремя вершинами-зубцами, уходящими в небеса, а перед ней, как на ладони великана, лежало озеро, по форме похожее на след гигантского человека. Туда, за эту стену, и стремились наши путешественники.

Строг опёрся на камень, намереваясь сесть рядом с Коей, и почувствовал, отчего всё в нём замерло от ужаса - камень начал крениться в его сторону. Чувствуя, что происходит что-то непоправимо страшное, он закричал, мгновенно схватил Кою за руку и сдёрнул её с камня. Всё почему-то замерло, остановилось в движении, Строг видел, как каменная глыба, намного выше его ростом, нависла над ним в неминуемом, неотвратимом падении. Строг уже видел, как его раздавленное тело лежит под камнями.

- Неужели это всё?!- мелькнула мысль. - А Коя? А что будет с ней? А как же наша мечта?
И где-то в груди вдруг возник отчаянный протест против всей этой нелепой несправедливости.
- Ну, нет! – прозвучало внутри.

Всё существо Строга наполнилось какой-то неведомой огромной силой и решимостью. Тело, как взрывом, было подброшено вверх и влево, перевернулось в воздухе и оказалось в нескольких метрах от падающего камня. Упав на камни, Строг видел, как мимо с грохотом прокатилась огромная глыба. За ней посыпались другие камни, которые легко могли придавить любого человека. В следующее мгновение Строг, не понимая как, сделал невероятный немыслимый прыжок. Из положения лёжа он каким-то образом опять прыгнул вверх и влево, через каменную гряду слева от него. Камнепад с грохотом прошёл мимо. Строг очень ясно осознавал всё происходящее. Мысли были чёткими как никогда, тело слушалось и исполняло каждое возникшее желание.

- Коя, моя Коя! Где ты, что с тобой? - Строг вскочил на ноги и в метрах пяти увидел Кою. Она полулежала на боку и стонала.
- Жива, - обрадовался Строг и подбежал к ней. Коя пыталась сдвинуть большой камень, который придавил ступню правой ноги. Строг убрал камень и попытался поднять Кою на ноги, но она застонала и опустилась на камни не в силах стоять. Тогда Строг бережно взял её на руки и осторожно стал спускаться на более ровное место. Положил её на землю на плащ-палатку и осмотрел ногу. Кожа быстро синела, а в щиколотке нога так распухла, что о дальнейшем движении не могло быть и речи. Коя не могла пошевелить ни пальцами, ни ступнёй.

Строг медленно выходил из странного состояния, в котором он до сих пор находился. Он смотрел с тревогой на Кою. Та сквозь слёзы улыбнулась:
- Строг, мы обязательно пойдём дальше! - В голосе её звенела такая решимость, такая сила, что Строг понял, да они пойдут дальше непременно.

Решительно, немедля Строг принялся за дело. Из коры элоива он соорудил что-то вроде обуви, сшив её корешками кодра. Наложив на ногу Кои свои руки, он светил на неё всем светом своей звёздочки, окружал, укутывал самыми нежными чувствами и утверждал в сердце своём:
- Всё будет хорошо!

Так прошла тревожная ночь. Наутро Строг вырубил две палки, обложил ногу Кои мхом сфагусом, который рос здесь в изобилии, и они медленно двинулись дальше. На частых остановках Строг бережно усаживал Кою на подходящее место, накладывал свои руки на её пораненную ногу, и тревога уходила, когда он видел в её глазах непоколебимую решимость идти дальше.

Первый день после осыпи они шли настолько медленно, что, казалось, никогда не дойдут. Но с каждым шагом, с каждым днём Коя двигалась всё быстрее и увереннее. На третье солнце после ранения они подошли к озеру. Оба радовались своей победе, а особенно Коя. Она кажется забыла о своей травме и опять быстро впереди Строга пошла по берегу. Она чуть не бежала, и ничто не могло остановить её.

И Коя, и Строг оба знали, куда они идут. Им обязательно нужно было найти белый камень, но что это за камень, как он выглядит, большой он или маленький, они не знали. Об этом камне упомянула бабушка Кои, но почему-то без подробностей. Друзья должны были сами найти его по своему внутреннему чувству.

Белый камень лежал на краю озера, на пологом берегу и ярким пятном выделялся среди других валунов на берегу. Он был чуть ниже человеческого роста, округлый, и на нём свободно могли расположиться в длину два человека. При подходе к камню Коя и Строг ощутили неведомую силу, которая властно, но мягко звала к себе. Строг, хотя природная осторожность всегда его сдерживала, на этот раз, у этого камня испытывал доверие, которое можно чувствовать только с хорошим давним другом, старшим мудрым товарищем. Коя же с самого начала нисколько не сомневалась.

На ночлег друзья устроились недалеко от камня на пологой, песчаной отмели. Звёзды мерцали над головой в немой торжественности, белая стена со сверкающими вершинами ещё не скрылась во мраке ночи, и откуда-то оттуда вдруг полилась небесной красоты музыка, и как будто хор человеческих голосов, вплетаясь в ткань этой музыки невероятной красоты узором, звал к жизни и к бесконечному созиданию. Эти звуки наполняли сердце и всё существо наших друзей. И неожиданно они, не понимая как, оказались в каком-то величественном здании, сотканном из света и торжественной музыки. Они оба, и Коя и Строг, лежали на прозрачных столах, и какие-то добрые руки что-то делали с их телами, и оба понимали, что их лечат, помогая восстановиться после всего перенесённого.

Проснулись они снова на берегу озера, отчётливо помня и понимая, что всё было наяву.
Приведя себя в порядок, Коя и Строг поднялись на камень, сосредоточили своё внимание на сердце и почувствовали, почти одновременно, что привычный мир вздрогнул и начал колыхаться, затем появились пульсации ярких, но ясных цветов вокруг. Световые потоки заполняли всё пространство, и, гармонично переплетаясь, переливаясь оттенками, одновременно звучала дивная музыка, которой друзья никогда ранее не слышали. В то же время каждый чётко сознавал, что эта мелодия знакома им, она выплывала откуда-то из прошлого и одновременно звала в будущее. И они знали, что это энергии жизни, и они сами стали частью этой энергии. Они уже не существовали отдельно ни как тело, ни как душа. Они был всем и в любой момент могли выбирать, что чувствовать, что делать и чем быть. Не существовало больше ни времени, ни пространства, была жизнь во всей своей радости.

Вибрации то затихали, то усиливались, но не правильно ритмично, а по какому-то неповторяющемуся алгоритму, который вёл и поднимал куда-то вверх, отчего душа замирала в немом восторге. Вихри пока ещё незримой музыки подхватили души друзей, подняли и понесли в неведомую и немного пугающую даль. Всё привычное растаивало и исчезало, но вместо этого появлялось, то, что ещё не имело названии, и было ни на что не похоже. Прошлое со всеми своими страхами и неприятностями, казалось, навсегда ушло в невозвратное прошедшее.

Откуда-то из неведомого пока будущего начало проявляться что-то необыкновенно радостное и зовущее. Оно было то торжественно суровым, то ликующим.
Озеро было наполнено непрерывным гармоничным действием, и его энергии переплетались в своём взаимодействии с потоками воздуха, земли и снующих над водой летней и пряслов. Друзья сами участвовали в этом живом дыхании жизни и здесь, на берегу озера, и в окружающей природе, и с планетами космоса и мирами, которые никто обычно не видит. Они чувствовали, как их мысли проникали во все видимые и невидимые сферы жизни и участвовали в незримых процессах творчества Вселенной. Чувствовали, что можно исследовать великие тайны зарождения жизни и переходов из одних состояний в другие. Можно было осознавать смысл общения людей с людьми, с животными и растениями. Весь великий смысл творчества и созидания открывался перед ними в эти мгновения. И Строг, и Коя ясно осознавали, что с этого момента они уже не смогут больше быть прежними, да они и не хотели этого. Они теперь совершенно точно знали, что самое главное предназначение их и всех без исключения людей да и всех существ - участвовать в величественном творчестве созидания мира. Это было их призванием, смыслом жизни и великой радостью.

Тела друзей наполнились какой-то радостной энергией, и по одной мысли: «Домой!» они поднялись в воздух и в ликующем восторге полетели туда, откуда звучал ЗОВ.

ТАМ

Появилось ясное чувство чистоты и искренней всепроникающей любви, которая знала про тебя всё и всегда. Коя и Строг стояли в некоторой растерянности, и отчего-то ясно понимали, что несмотря ни на что они уже могли быть здесь. Их души были приняты здесь, а сами они безоговорочно принимали всё, что здесь было. Чувство признательности, благодарности и причастности к этому миру росло с каждым мгновением, делая их чувства свободными, а мысли ясными.

Появились волшебные запахи цветов, а затем проявились сами дивные цветы, приветствуя долгожданных друзей.
Коя и Строг стояли на поляне среди трав и цветов, в отдалении стояли древеса, которые с мудрой улыбкой, казалось, встречали гостей, а может и не казалось, а всё вокруг на самом деле улыбалось обворожительной улыбкой, которая бывает только у облагороженной любовью природы.

По тропинке навстречу друзьям шла стройная красивая женщина. Она радостно улыбалась, и что -то знакомое святилось в её облике.
- Бабушка! Бабушка! - закричала Коя и бросилась навстречу.

Бабушка, Коя и Строг шли по тенистой извилистой дорожке под сенью могучих древесов. Слева шумел горный поток, навевая прохладу, а среди листвы то тут, то там виднелись домики, непохожие один на другой и все удивительно гармоничны.

Навстречу часто попадались люди различных возрастов, то поодиночке, то небольшими группами, все разнообразно, но просто и со вкусом одетые. От людей веяло таким дружелюбием и такой естественной жизнерадостностью, что первые минуты казалось, что они восхищены исключительно бабушкой и её спутниками. Но потом стало ясно, что их естественное добросердечие у неискушённых людей может вызвать чувство своей особой значимости. Но вскоре друзья стали чувствовать себя легко и непринуждённо при каждой встречной искренней радостной улыбке.

Вскоре наши путешественники вышли на зелёный луг, окружённый растительностью, через которые в разные стороны шло семь дорожек.
- Это наша площадь, - пояснила бабушка.

Из центра площади во все стороны виднелись горные цепи, увенчанные снежными шапками.
Бабушка привела друзей в дом, каждого отвела в отдельную уютную комнату, велела привести себя в порядок, затем повела в общественную столовую, где друзья насытились простой, но удивительно вкусной пищей.
Ночной сон был больше похож на сказочное путешествие, в котором Коя и Строг не только не расставались друг с другом, но и познакомились со множеством интересных людей. В последующие дни наши друзья в яви встретили этих людей из снов и подружились с ними. Многие были примерно такого же возраста, как Строг и Коя. Они также изучали свой мир, возможности человека, а самое главное, как помочь другим людям, ещё не проснувшимся.

Однажды бабушка привела наших друзей в центр знаний. Он располагался в роще, среди зелени, в виде нескольких зданий, разнообразной формы и назначения. Группа ребят и девочек сидели под элоивом и что-то оживлённо обсуждали. Увидев Кою и Строга они вскочили и радостно окружили наших друзей.

- Ой, а я видела вас всех во сне, - сказала Коя, весело улыбаясь всем, как старым знакомым.
- И я тоже всех вас знаю, - улыбаясь, добавил Строг.
- А мы тоже с вами встречались во сне, - наперебой говорили ребята. - Вы помните наши общие уроки? Правда, интересно? Пойдёмте, позанимаемся вместе.

Они схватили наших друзей за руки, посадили на лучшие места.
Это было совершенно не похоже на уроки в воспитанце. Всё было так интересно и захватывающе, что не хотелось прерывать увлекательные занятия на такую будничную процедуру как обед. Но и обед был чрезвычайно интересным хотя бы потому, что каждый мог творить мыслью со своим блюдом всё, что хотел, стараясь улучшить его качества, преобразуя его по своему вкусу. Правда, случались и казусы, когда в результате таких опытов получалась совершенно несъедобная вещь.

На уроках все погружались в состояние, которое требовал предмет обучения, учились управлять мыслью, чувством. Изменяли свойства вещей. Взаимодействовали с природой и её видимыми и невидимыми обитателями. А главное, все учились доброжелательному сотрудничеству. Возникающие вопросы решали с помощью своего внутреннего света или со своим наставником, к которому каждый легко мог обратиться.

Вот как проходил один из запомнившихся уроков. Все ученики сидели кружком, и с помощью одного общего мыслекона каждый проецировал свой образ в пространство над аппаратом. Участники урока не сговаривались заранее друг с другом, но каждый посылал мыслеформу, на которую его вдохновил свет его сердца. И через несколько мгновений в пространстве начал проявляться светописный контур, который становился всё чётче, затем стал наполняться цветом очень гармоничных сочетаний и, наконец, проявился настолько чудесный цветок, что все ахнули от восторга. И у каждого создателя этого общего цветка пело сердце радостью взаимного творчества. Кое и Строгу было так радостно изучать мир и свою собственную природу, что они не замечали, как течёт время. Жизнь в этой общине казалась сказкой, и дни, недели и месяцы мчались с быстротой летящего сверга. Друзья многое познали, многому научились.

Однажды утром, когда они шли в столовую, Коя призналась:

- Знаешь Строг, а я видела во сне Вая с подружками.

- Я тоже их видел, - задумчиво сказал Строг.

- Знаешь, мне хочется вернуться к ним. Строг, не обижайся, ты оставайся, ты ведь так мечтал быть здесь, - Коя потупилась.

- А я ведь тоже решил вернуться, - признался Строг, только боялся сказать тебе об этом.

- Правда? – обрадовалась Коя. - Пойдем скажем об этом бабушке.

К радости друзей бабушка тоже обрадовалась их решению.

- Я нисколько не сомневалась, что вы так решите. - улыбалась она. - Мы завтра пойдём к нашим главным наставникам, они вам помогут.

Наставников они встретили на площади поселения, и друзья сразу узнали их. Это были те, с кем они встретились в заброшенном городе. Они оба приветливо улыбнулись им как старым знакомым.

Затем мужчина сказал:

- Мы знаем о вашем решении и рады за вас.

- Вам предстоит нести помощь в спящий мир, а это очень трудно, - добавила женщина, - но мы верим в вас, а вы верьте в нас, мы всюду будем с вами. - и приложила руку к груди.

Затем наставница протянула Кое цветок такой красоты и изящества, что девочка сначала не решалась взять его в руки и от смущения покраснела.

- Это неувядаемый цветок жизни, он поддержит вас в трудную минуту, и поможет помнить всё, что здесь было, - торжественно сказала наставница.

Коя с волнением приложила цветок к своей груди, и он стал невидимым. У Кои возникло такое сердечное тепло, вспыхнула такая любовь, что её тело тоже всё засветилось, и откуда-то из сердца полилась торжественная и волнующая музыка жизни. Всё вокруг светилось и радовалось вместе с Коей.

Мужчина-наставник подошёл к Строгу, двумя руками он держал меч. Строг встал на колени, преклонил голову перед наставниками, затем протянул свои руки навстречу. Наставник торжественно положил в протянутые руки меч. Строг с трепетом поцеловал его. Затем наставник, взяв у своего помощника щит, тоже вручил его Строгу и сказал при этом:

- Этот щит и меч вручаются тебе, Строг, как воину, призванному защищать истину и любовь. Храни своё оружие в сердце своём и всегда следуй указанию сердца!

Щит и меч оба исчезли, стали невидимы, но когда Строг выпрямился, огромная сила отваги и решительности наполнила его сердце, а вокруг его и Кои возник светящийся кокон с бегущими язычками пламени по поверхности. Кокон стал невидим, но Строг знал, что в любой момент он сможет вызвать его снова.

Сердечное тепло благодарностью полилось из сердец друзей, и они оба не сговариваясь, поклонились до земли теперь уже своим наставникам, твёрдо зная, что они сумеют пройти всё.Их отъезд, точнее переход состоялся на площади. Провожать пришло много друзей. Сердечно попрощавшись со всеми, они встали в металлическое кольцо посреди площади, сосредоточили своё внимание на сердцах, представили то место, куда хотели попасть, и дали команду:

- Туда!

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Тихо, беззвучно, как лёгкие пушинки, падал снег. Он одевал камни на реке Туе в белые кружевные накидки, он накрывал ветви древесов, и они тогда казались ещё более таинственными волшебными великанами. Притихли летни и скрывались где-то в глубине древесовой чащи, а прясли скрылись совсем от этого белого безмолвия, оставили свои ослепительные одеяния и ушли до поры в радужный свет. Туя стала какой-то задумчивой и уже не мчалась, стремительно разбивая свои пенистые струи о валуны, а как-то величаво катила свои воды мимо берегов.

Коя и Строг стояли на берегу и молчали. Да и зачем было говорить словами, когда они и так, без звуков, понимали друг друга. Они видели, как ручейки бегут по склонам, набирают силы и сливаются в единую полноводную реку жизни, которая стремительно течёт по долине, разрывая плотный серый туман, клочья которого истаивают под солнечными лучами.

Радостные крики заставили их обернуться. Искрящиеся ослепительной радостью души трёх их новых друзей летели им навстречу так быстро, что их тела едва поспевали за ними.

Страница автора