Как все-таки все мудро устроено в жизни, как все в ней определено словно в отлаженной компьютерной программе, и если ты ей следуешь, не нарушая ее правил, то достигаешь запрограммированной ее создателями высоты. А если будешь горделиво искать свободы своих действий в этих ограниченных условиях, которые невидимы, отчего и создается эта иллюзия полной свободы, то ты тем самым запускаешь в эту программу вирус, и уже для дальнейшего твоего продвижения на сцену выходят силы, защищающие тебя от самого себя, от твоей неразумности и невежества.

И кто виноват кроме тебя, что не таким простым становится весь твой путь? Только твои внутренние несовершенства не дают тебе обрести и раскрыть твои новые крылья. А если у программиста ограничено время для самонастройки этой программы, то может тебе в этой жизни встретиться весьма странный ангел.

Сколько я себя помню – с раннего детства я непрестанно испытывал чувство глубокой досады, правда, в обиду, слава Богу, она все же не переходила. Я думаю, что для каждого, особенно именно в детстве очень важно почувствовать себя победителем, причем без разницы, в чем именно – в соревнованиях, в учебе, в своем влиянии на что-либо или кого-либо, иначе не будет уверенности, желания радоваться и даже вообще куда-либо двигаться.

Конечно, я сам виноват, что так долго упорствовал в своем заблуждении, но в то время я не способен был делать такие глубокие выводы, и потому почти ежедневно испытывал страдания. Отчего? Как ни странно – от присутствия всего одного человека. Самое интересное, что он меня пальцем не трогал, не обидел ни единым словом, но, тем не менее, я страдал от него безмерно. Что бы я ни делал, чем бы ни занимался, он все делал лучше.
Бегали мы с друзьями наперегонки – я ни разу не мог его догнать, хотя тренировался этому ежедневно. Учился кататься на самокате, затем на велосипеде – он делал это и быстрее, и красивее, и виртуознее. Строили из песка, а затем из брошенных стройматериалов башни, крепости, штабы – он все делал быстрее, лучше, красивее. Читал я много книг – хотел превзойти его в своих познаниях – он все знал глубже и шире, про школу я даже и не говорю – я отвечал на «отлично», а он так, что все рты от удивления открывали.
У меня даже складывалось порой впечатление, что он следил, причем очень внимательно, за всеми моими начинаниями с единой целью – обойти меня. Может быть я и спокойно бы переносил бы все эти мои неудачи, если бы не его постоянная снисходительная и насмешливая (как мне тогда казалось) улыбка. Из-за своей уязвленной гордости я ни разу не подходил к нему, не пытался выяснить, как у него все получается лучше, как он знает обо всех моих попытках превзойти его.
Однажды, чтобы доказать себе, что я в чем-то могу быть лучше, в тайном одиночестве я выучился плавать. Я словно партизан скрытно учился, причем с неистовым рвением, держаться на воде длительное время и методично отрабатывал движения. И вот настал день, как я полагал, моего триумфа. Когда все мои друзья были на берегу реки, я, никому не говоря ни слова, поплыл к острову, который находился против течения, и до которого было больше километра.
Я был настолько уверен в своих силах, а вернее – жаждал победы, что не учел многих факторов. И когда я уже порядком стал уставать, моя радость была омрачена – в метрах 20 от меня спокойно, не напрягаясь, плыл мой извечный соперник. В этот раз он не пытался вырваться вперед, но, словно дразня меня, легко скользил по водной глади. От понимания того, что все мои усилия оказались напрасными, я был готов с досады зареветь, и вдруг почувствовал, что мышцы мои деревенеют, и что я сейчас просто пойду ко дну. Тот каким-то образом понял это и уже через несколько секунд был рядом со мной.
- Плыви к берегу, иначе потонешь, да и держись за меня!
Моя досада впервые сменилась испугом, но прикоснувшись к его плечу, я почувствовал себя уверенно. Когда мы благополучно добрались до берега, и я снова увидел его улыбающееся лицо, я понял, что все только что оказались свидетелями моего позора. Я был не в силах скрыть слез досады и разревелся как маленький.
- Зря ты себя с кем-то сравниваешь, - только и сказал мой соперник, оказавшийся и моим спасителем, а затем ушел, не дождавшись момента, когда я успокоился.
Сейчас, спустя время, вспоминая те дни, я понимаю, что надо мной никто и не думал смеяться и насмехаться, а наоборот – восхищенно глядели на меня, не замечая его – моего вечного соперника. Но я был так ослеплен своей досадой, что в желании своего превосходства придумывал все новые виды «самоистязания» над собой. Но тот момент моего спасения с помощью вечно первого по отношению ко мне меня вроде как бы надломил. От позора я решил скрыться с глаз долой всех тех, кто знал меня, и которые, как я сейчас понимаю, уважали и любили меня – друзей, знакомых и близких.
Я захотел уединиться в надежде, что сам по себе я смогу доказать всем, что я лучше. Я собрал рюкзак, и, не сказав никому ни слова, решил податься в глухое, горное место. В этот момент я чувствовал себя свободным, хотя и не победителем – я понимал, что мои родители огорчатся, что я долго не увижу тех, кто мне дорог. Но самое главное заключалось в том, что мне не надо будет доказывать, что я лучше своего соперника.
Однако пройдя целый день пешком, весь мой героический настрой я растерял. Может быть, я даже и не сбился с выбранного пути, но так устал вдруг, что даже растерялся. А уже темнело.
- Что же делать мне сейчас? – задал я вопрос самому себе. – Что, рад, что остался один? – стал я допекать себя за свою неразумность.
Вдруг я увидел невдалеке человека, тоже идущего с рюкзаком, параллельно со мной.
- Все, один я не пропаду! – обрадовался я и поспешил к нему навстречу.
Но подойдя к нему поближе, я почувствовал, как радость вместе с моей улыбкой сползли с моего лица. Я вновь увидел своего соперника.
- Привет, - как ни в чем не бывало ответил он в ответ на мое до того еще радостное приветствие. И затем, глядя на мое новое выражение лица, продолжил.
- Все от себя бежишь? Ну, что ж, желаю успеха!
- Это не я бегу, это ты за мной увязался! – уже не сдерживаясь, закричал я. – Что, небось, рад, что во всем лучший? – продолжал я орать на весь лес.
- Глупый ты еще, - спокойно и сочувственно сказал он мне в ответ. – Мне этого никогда не надо было.
- А чего тогда тебе надо от меня, как ни унизить и насладиться этим? – не помня себя, продолжал кричать я.
- Давай присядем и поговорим уже, - все также спокойно сказал он. – Только вначале обустроим место для ночлега.
Я из-за своих расстроенных чувств настолько растерял свои силы, что вначале даже был не в силах просто пошевелиться, но немного успокоившись, стал помогать ему. Когда уже весело горел костер, и мы, молча, поужинали, я почувствовал себя намного лучше, и моя злость с досадой отошли совсем.
- Я ведь не враг тебе, даже наоборот – друга вернее у тебя не было.
В изумлении от таких слов я словно потерял дар речи.
- Хотя я и не совсем человек.
Я перестал что-либо понимать. – А кто же ты? – все больше изумляясь, недоумевал я.
- Я твой ангел, - просто и спокойно сказал он.
- Как ангел? – не мог понять я очевидных вещей.
- Да все очень просто. Для тебя я реален, ты меня видишь, воспринимаешь на всех планах, а другие меня просто не замечают.
- Но ведь ..., - я замялся, но мой собеседник продолжил.
- Ангелов не видно, ты это хотел сказать?
- Да. Но почему ты видимый? Ты какой-то особенный?
- Да, есть немножко, но скорее больше странный, чем чем-то выделяющийся.
- Но почему я тебя вижу, вернее, для чего все это было нужно? Я ведь на тебя порой так злился!
- Ты не злился, но я тебе не давал покоя, а это разные вещи. В противном случае я бы не смог стать для тебя видимым.
- Но для чего ты это все делал? В этом была какая-то необходимость?
- Разумеется, была. Без необходимости вообще ничего не происходит ни на Земле, ни на Небесах. Конечно, ты не мог стать ни в чем ни лучше, ни искуснее меня, как нельзя превзойти свой идеал.
- Почему?
- А дело в том, что идеал – предмет твоих мечтаний, тоже растет вместе с тобой. Обычно это как раз и является движущим фактором для человека, склонного к своему развитию.
- А что произошло в моем случае? – напрягся я.
- Виной всему происходившему с тобой была твоя непомерная гордость. То есть, существовала реальная опасность, что твое преуспеяние в разных сферах пошло бы тебе во вред, причем огромный. Превосходя других, ты перестал бы их уважать, ценить и любить. И твое дальнейшее разностороннее совершенствование во всех сферах шло бы только для собственного самолюбования и наслаждения своими способностями. Со временем ты бы никому не захотел прийти на помощь, поскольку посчитал бы это недостойным твоего внимания занятием. Поэтому тебя и поставили в определенные и очень жесткие рамки, чтобы ты понял, что нужно сражаться не с другими, а только с собой.
Ранее ты смог почувствовать радость от процесса собственного совершенствования, теперь тебе нужно понять не только то, что оно беспредельно и не достижимо, поскольку нет предела совершенству, но и то, что само по себе оно бесплодно. Смотри, куда ты сам себя загнал, опять же благодаря своей гордости – в полное одиночество и безвыходное состояние. Но если бы ты вместо этого бесплодного сражения со мной попросил бы моей помощи, а через нее – помощи Высшей, даже если ты об этом понятия не имел, ты бы достиг совсем иных вершин, не менее прекрасных, чем все земные вместе взятые. И я этого терпеливо ждал. А ты побежал прочь. И куда – во тьму кромешную? Подальше от выполнения выбранной для себя жизненной задачи? А это, брат, уже настоящее преступление!
- Какой еще задачи? Я ничего на себя не брал, - робко начал оправдываться я.
- Это здесь, на Земле, ты не брал, но выбор свой ты сделал перед Высшим Престолом. Еще немного бы – и целая цепочка связанных с тобой душ человеческих оборвалась бы во тьму!
- Но я ничего не помню. Мне, конечно, очень жаль, если из-за меня может пострадать множество людей, но я правда не понимаю, что я должен сделать!
- Ты действительно хочешь вспомнить взятые на себя обязательства? – очень серьезно спросил странный ангел.
- Да.
- Но в этом случае ты меня не сможешь больше увидеть наяву, и вместо своего, запланированного сроками развития, будешь обходиться своими силами без права на серьезную ошибку.
Его слова были сказаны тихо, но в моем сознании и, почему-то, сердце они гремели словно гром.
- Что мне делать? Потерять только что открывшегося мне друга, да еще какого – ангела!? Или твердо уяснить для себя свой жизненный путь? Вот уж где самый нелегкий выбор!
Я пытался вспомнить все значимые эпизоды моей жизни, чтобы в понимании их сделать правильный выбор, а ангел – соперник терпеливо ждал.
- Всю свою жизнь до этого момента ты провел наедине с самим собой, даже я выступал для тебя в роли своеобразного зеркала. Хочешь ли ты своим опытом поделиться с другими, ты, понявший пользу определенных рамок и кое-что уяснивший для себя из природы свободы?
- Да! – больше не колебался я.
- Тебе предстоит стать для них самому ангелом – хранителем! ...
(Продолжение следует)